У графини Доминик де Рокморель-Голицыной русских корней нет. Русская тоска ей досталась от мужа – три поколения назад бездетный граф де Рокморель усыновил Марка-Августина Голицына – с тех пор все и началось: и двойная фамилия, и страсть к России.
Парижскую квартиру графа и графини на улице Клиши давно можно было объявить филиалом не то музея лейб-гвардии казачьего полка, не то питерского блошиного рынка.
Графиня де Рокморель-Голицына называет себя искусствоведом по образованию, ювелиром по профессии и коллекционером по призванию.
“Я тащу в дом все, что имеет русский след, – признается Доминик. – Это моя совсем не тайная болезнь”. Сосновый лежак в гостиной сделан по рисунку хозяйки. На старом сундуке, который выполняет роль журнального столика, – две чашки Императорского фарфорового завода, привезенные Доминик из Питера:
Несколько лет назад графиня поняла, что места для удовлетворения ее страсти стало трагически не хватать, поэтому загорелась новым проектом.
“Мы давно мечтали о загородном домике, – рассказывает она. – Семейный замок в горах Юра слишком далеко и требует серьезной реставрации, наши три дочери выросли и больше не стремятся проводить лето с родителями, так что хотелось чего-нибудь небольшого, уютного, ну и конечно, не без русской нотки”.
Деревянная избушка началась с карандашного наброска. “Я ювелир по профессии, – говорит Доминик. – И чтобы не терять навыков рисования, часто копирую какие-нибудь понравившиеся мне картины. В тот день это был Васнецов, и, закончив работу, я вдруг поняла – на листе бумаги изображен дом, в котором я хотела бы жить”.
Место, дерево и рабочие нашлись быстро. Доминик не стала проводить в домик электричество и горячую воду.
“Сказка должна быть достоверной, – объясняет она. – Жаль только, что в Париже не найти мастера, который может сложить русскую печь, пришлось довольствоваться обычным камином”. Камин хотя и сложен по французской технологии, но сильно обрусел благодаря своему окружению: бабе на чайник, суздальским поделкам и зимнему пейзажу 1880-х годов.
Еще одна страстная любовь хозяйки – декоративные обманки. Эта собачка, спящая на гобеленовом покрывале, только выглядит как живая.
Хотя Рокморель-Голицыны и называют это место на русский манер “датчá”, но отдают отчет, насколько их образ жизни далек от настоящей России.
“Наши русские друзья дружно говорят “лубок” и так же дружно приезжают на водку и пироги, – смеется Доминик. – Так что можно не сомневаться: затея удалась”.
В хорошую погоду, которая под Парижем бывает чаще, чем в Подмосковье, граф и графиня устраивают приемы на свежем воздухе.
Свежие комментарии