Федор Шехтель не всегда был самым знаменитым архитектором в России. Карьера, за время которой он в одной Москве построил больше полусотни зданий, началась с того, что ему повезло. Молодому человеку, зарабатывавшему на жизнь книжной графикой, попался хороший заказчик – миллионер Савва Морозов. Промышленник и меценат был неисправимым романтиком – поэтому, кстати, его меценатство распространялось не только на художников, но и на революционеров. В 1893-м, когда Морозов познакомился с Шехтелем, его романтизм был обращен на молодую жену Зинаиду, редкую красавицу, ради которой Морозов был готов на все.
В парадном холле — на стенах ткань с рыцарской символикой и деревянные резные панели. Торшеры в виде рыцарей — немецкие, конца XVIII века.
Для Зинаиды он и попросил Шехтеля построить ему на Спиридоновке настоящий рыцарский замок – особняк “в готическом стиле” по образцу тех, что миллионер видел в Манчестере, где в юности учился текстильному делу. Шехтель взялся за дело с энтузиазмом – он сделал для проекта около шестисот чертежей. Его можно понять: не всякому архитектору в тридцать четыре года попадается клиент, который поощряет самые безумные фантазии и не считает денег на их осуществление.
В декоре особняка Шехтель разошелся на полную катушку. Здесь было все, что может прийти в голову при словах “рыцарский замок”. Готические арки, башенки, резные деревянные панели, витраж, панно и скульптура работы Михаила Врубеля, мраморные полы, сделанные на заказ ткани со средневековыми орнаментами и старинные гобелены – эти роскошества будоражили воображение москвичей задолго до окончания стройки: о том, что еще “учудил” в своем новом доме Савва Морозов, сплетничал весь город.
Большой мраморный зал по декору отличается от остальных помещений — в нем нет ничего готического, его интерьер отдает дань классицизму старых русских усадеб. В этом зале сейчас проходят торжественные заседания с участием глав государств — в частности, переговоры “большой восьмерки”.
Наконец в 1898 году чета Морозовых переехала в отстроенный особняк, и общество смогло воочию увидеть, как оно всё получилось. Карьера Шехтеля сложилась в одночасье – новые заказы посыпались один за другим, потому что помимо исключительной красоты декора дом отличался очень удобной планировкой. Шехтель расположил помещения, следуя логике жизненного цикла хозяев, а не привычному по старым усадьбам принципу симметрии. В конце XIX века это сочли смелым и удивительным новшеством.
Деревянная парадная лестница особняка Морозовых украшена сразу двумя шедеврами русского модерна — скульптурной группой “Роберт и Бертрам” работы Михаила Врубеля и витражом “Рыцарь”, сделанным по его же эскизам. Во время пожара 1995 года витраж сильно пострадал — разбился и оплавился. Восстанавливали его по специальному заказу в Лондоне.
Правда, жизнь Морозовых в новом особняке протекала не слишком счастливо. Савва был человеком нервным, с тяжелым характером. В 1905 году он покончил с собой, и его вдова заявила, что не хочет жить в доме с “привидением”. В 1909 году особняк на Спиридоновке купил другой шехтелевский поклонник – Михаил Рябушинский. Он прожил здесь недолго – в 1918 году уехал за границу, спасаясь от революции. При этом увез с собой всю обстановку, вплоть до столового серебра. А морозовский “замок” поступил в государственную собственность.
Малый мраморный зал был когда-то одной из спален. Теперь здесь размещена дипломатическая переговорная.
В начале 1920-х в доме был интернат для сирот из Бухарской республики, в 1929-м его отдали Наркоминделу. В 1938 году особняк Морозовых “назначили” Домом приемов Министерства иностранных дел. К 1970-м интерьеры были окончательно изуродованы советскими ремонтами, фрески и позолота побелены, везде стояла канцелярская мебель. С 1973 по 1989 год особняк Морозовых реставрировали: его директор Евгений Байков лично собирал по комиссионным магазинам “подходящий” антиквариат, чтобы было чем поражать воображение иностранных гостей-дипломатов.
Бывшая гостевая комната Саввы Морозова. Вся мебель и гобелены антикварные, XVIII и XIX веков. На стенах — панно Константина Богаевского, которыми украсил особняк Рябушинский. Они пострадали во время пожара и были восстановлены.
Период благоденствия и на этот раз оказался коротким: в 1995 году особняк сгорел дотла. Восстанавливали его ускоренными темпами – триста человек работали посменно и закончили всё меньше чем за год. И хотя мебель в интерьере сейчас совсем не “морозовская”, декор вполне аутентичен – он сделан по чертежам, которые предоставил МИДу Музей архитектуры. На каждом листе стояла подпись – “Федор Шехтель”. И получается, что архитектор, пусть и опосредованно, построил особняк Морозова второй раз – меньше чем через сто лет после первого. Дай бог, чтобы второй раз стал последним.
Каминный зал. Все камины в Доме приемов действующие — этот резной гигант из песчаника не исключение.
Свежие комментарии