«Мы живем там, где хотим...»

Имя первого хозяина известно каждому из тех, кто еще застал шерстяную школьную форму с белыми воротничками, «Пионерскую правду» и непременную лениниану на уроках внеклассного чтения, которая была бы совсем не выносима без «Рассказов о Ленине» Владимира Бонч-Бруевича. Несмотря на стопроцентную идеологическую выдержанность, их было интересно читать!

 

 

В 1927 году «старый большевик», сподвижник Ленина, «управделами» Совнаркома, историк, известный издатель, создатель литературного музея Владимир Бонч-Бруевич получил участок в поселке «Новь»: такова предыстория. Ни один сюжет не обходится без женского персонажа: здесь «главная женская роль» принадлежит Екатерине, правнучке основателя и супруге Павла Каплевича, – актера по диплому, художника по призванию. «Чем я только не занимаюсь в театре и кино! – рассказывает Павел, пытаясь определить свою деятельность какими-либо рамками. – Костюмы и декорации, продюсерская деятельность, режиссура... Легче сказать, чем я не занимаюсь».

 

 

Обычно все сюжеты заканчиваются свадьбой: однако в этой истории самое интересное с нее только начинается. Дом держался стойко и служил верно несколько десятков лет, однако к концу девяностых старик сильно сдал... Потекла крыша: дождливыми днями интерьер больше напоминал декорацию к фильмам Тарковского. Капли, падающие с мелодичным звоном в медные тазы и железные ведра – это, конечно, очень романтично, но крайне некомфортно!

Стены отсырели, обои вздулись пузырями: дом был тяжело болен! Возможно, более прагматичный хозяин даже обрадовался бы поводу наконец-то снести «допотопную развалюху» или хотя бы подвергнуть ее евроремонту, закатав в гипсокартон и керамогранит. Но только не Павел и Екатерина.

 

 

«Мы стремились, чтобы после реконструкции он не выглядел буржуазно», – рассказывает хозяйка. «Хотелось сохранить атмосферу, напоминающую дачу из чеховских пьес», – уточняет Павел. Решившись на ремонт крыши, хозяева рассудили, что сама судьба велит оборудовать мансардный этаж.

Первый уровень тоже «осовременился»: планировка стала более размашистой, сменились окна. Обновляя фасад, Павел не стал малодушно обращаться к современным материалам. Доски «внахлест», покрашенные в светло-серый цвет, стали прекрасным фоном для новых-старых наличников.

 

 

Это «деревянное кружево» было создано в промысловых мастерских княгини Тенешевой в Абрамцево без малого сотню лет назад. А переехали они в дом Бонч-Бруевича из заброшенного особняка Саввы Морозова в Орехово-Зуеве – ныне ставшего приютом бомжей и бродячих собак...

Интерьер дома начинается с застекленной веранды: когда-то подобные помещения были деталью любого дома, будь то мещанский домик или интеллигентская дача. Теперь они уходят, вливаясь в гостиные или превращаясь в холлы, уступая место открытым террасам... Однако хозяева удержались от искушения расширить жилое пространство, утеплив веранду стеклопакетами. Уходящие формы обладают неповторимым обаянием – и Павел решил сохранить этот «устаревший оборот».

 

 

На первом этаже, по праву старшинства, властвует ровесница дома – покрытая белыми изразцами печка. Черное пианино начала века, старые книжные шкафы вселились в этот дом немногим позже: своей патиной они обязаны времени, а не новейшим техникам состаривания.

На стене сверкает мамино зеркало, в компанию к которому был подобран буфет в стиле модерн со скандинавским орнаментом. Его строгий облик уравновешен ярким ориенталистским ковром, созданным в Непале по эскизам Головина к мейерхольдовскому «Маскараду». На кухне мерцает фамильное серебро и сияет начищенная медь коллекции самоваров, расположившихся над кирпичной печкой. Хозяйка дома предпочла обосноваться на первом этаже, облюбовав небольшую спальню со старинной железной кроватью.

 

 

От гардеробной Екатерина отказалась: «Чем меньше шкаф, тем меньше скапливается лишней одежды». Единственный и полновластный хозяин новообретенной мансарды – Павел. Эта студия с белоснежными стенами представляет собой безграничный простор для творчества: хотя бы потому, что чуть ли не все подоконники превращены в рабочие столы. «Это очень удобно, когда приходится работать сразу над несколькими проектами, – объясняет Павел столь оригинальное интерьерное решение, – под каждый проект – свой стол, и ничего не надо искать, доставать, убирать... Достаточно лишь перейти от одного подоконника к другому».

 

 

Впрочем, не стоит представлять мастерскую Павла эдакой кельей аскета-минималиста: пространство наполнено совершенно нефункциональными, но интересными предметами. В углу – живописная инсталляция, с гипсовым бюстом Ильича и потертыми железными весами. Над ними – старая икона, задрапированная вышитым рушником: подарок от украинской бабушки Павла... Из «аутентичных предметов» в мастерскую переехали старинные сундуки и таинственные кресла: настолько низкие, что их функциональное предназначение до сих пор остается загадкой, потерявшейся в глубине веков.

Создавая интерьер этого дома, Павел Каплевич повел себя как истинный художник-сценограф. Так же, как он облекает в визуальные образы замысел режиссера, драматурга или автора сценария, он поступил и с этим старым домом. Он не навязывал «гению места» своих привычек и склонностей, а бережно искал формы, способные воплотить его дух.